"Искусство зримой музыки" выставка живописи Валентина Афанасьева

28-го ноября в 18:00 в Фонде исторической фотографии имени Карла Буллы состоялось открытие выставки живописи "Искусство зримой музыки" Валентина Владимировича Афанасьева

Валентин Владимирович Афанасьев

Родился в 1945 году в артистической семье.

Отец – архитектор - художник, мать – пианистка.

С детства -- среди красок и звуков.

Первые яркие впечатления: Делакруа, Гоген, Бетховен, Шопен.

В возрасте десяти лет поступил в музыкальную школу по классу скрипки. В четырнадцать лет дал первый сольный концерт. Параллельно занимался рисунком и живописью под руководством отца и его коллег. В годы обучения в специальной музыкальной школе и училище при Санкт - Петербургской консерватории, увлекся композитором Скрябиным, узнал о его мечте объединить звуки и цвета в музыке. Как - то быстро почувствовал философское направление поиска к этому объединению. Сразу стало ясно, что задача состоит не в том, чтобы «красиво» подсветить,  а в том, чтобы композитор, посредством отношений цветов, мог управлять вниманием и эмоциями слушателей, в той же мере, как и посредством отношений звуков. В это же время, благодаря книге Ирвинга Стоуна «Жажда жизни», познакомился с подвижническим служением искусству Ван - Гога, о котором уже много знал. Прочитанное произвело неизгладимое впечатление. С этих пор обучение в Санкт - Петербургской национальной консерватории и дальнейшая профессиональная деятельность были немыслимы вне идеи тотальной взаимосвязи звука и света. Этим обусловлен и интерес к фигуративной живописи как «звучащей материи».

В качестве скрипача работал концертмейстером Малого симфонического оркестра «Петербург - концерта». Участвовал в ансамблях, играл в оркестрах  радио и телевидения, Малого оперного театра, театра музыкальной комедии, филармонии, оперного театра Консерватории.

В 1974 году принял участие в первой официальной выставке художников нонконформистов в Санкт - Петербурге.С тех пор участвовал  более чем в полусотни выставок в России, Швеции, Германии, США, Канаде, Франции, Италии.

В 1990 году вступил в возрожденное Дворянское собрание, на первом съезде которого в Москве в 1992 году познакомился со своей будущей женой княжной Верой Сергеевной Оболенской. С тех пор вместе решаются каждодневные проблемы и проблемы, связанные с   творческими исследованиями.

В 1994 году задумал воспроизвести в цвете по нотам «Чакону» И.С. Баха, работал над которой с 1995 по 2005 гг.

В 1997 году получил патенты на изобретение во Франции и России:

1.     Устройство для продуцирования аудиовизуальных стимулов

2.     Способ формирования цветного изображения

Вместе с программистом Борисом Бокатовичем начал работу над компьютерной программой по настройке синтезаторов и прожекторов для светозвуковых концертов.

В 1998 году совершил паломничество к могиле Ван - Гога в Овере. Оказалось, что это произошло ровно через 37 лет после получения сильнейшего заряда, определившего вектор моих предпочтений. В этом был некий знак. Ведь Ван - Гог прожил как раз 37 лет.

В 2002 году в издательстве «Музыка» в Москве, выпустил книгу «Светозвуковой музыкальный строй» (Элементарная теория  аудиовизуальных стимулов). Несколько лет преподавал принципы светозвукового музыкального строя в Национальной Консерватории Санкт – Петербурга. В результате студент композиторского факультета Иван Полех стал серьезным специалистом в области светооранжировки.

Начало 21 века ознаменовалось серией концертов с применением новой светозвуковой системы на материале классической и современной музыки.

Концерты проходили в залах Капеллы, Филармонии, Смольном соборе, Ледовом дворце Санкт – Петербурга и в Париже в Большом зале ЮНЕСКО.

О необходимых взаимосвязях искусства, науки, технологий в магистральном направлении эволюции живописи и музыки.

Идеи Кандинского, Скрябина, Малевича образовали своего рода «векторное пространство» в котором сегодня отчётливо проявляется стремление к интеграции искусства, науки, технологий.

Технологии всегда играли существенную роль в становлении искусства. Музыка Шопена, Листа, Рахманинова была бы немыслима, если бы в 1709 году не был изобретен инструмент фортепиано.

Без разработок технологий изготовления красок невозможно было бы развитие живописного искусства и т.п.

Математика позволила Пифагору определить закономерность музыкального строя. А в новое время математическая модель элементарной теории аудиовизуальных стимулов подтвердила правомерность объединения отношений звуков и цветов в музыке.

Цветозвуковая теория достаточно сложна. Поэтому коротко можно сказать лишь о том, что найдены соотношения степеней цветовых напряжённостей соответствующие напряжённостям в отношениях звуков. Степени же напряжённостей отношений направлений световых лучей определяются угловыми градусами, обусловленными соответствующими принципами предлагаемой аудиовизуальной системы (см. В. В. Афанасьев «Светозвуковой музыкальный строй» М.- «Музыка» 2002 и http://afanasieff.ru).

На основаниях этой теории система координат концентрических окружностей и угловых градусов позволяет визуализировать отношения звуковых интервалов, аккордов, музыкальных форм. Таким образом, частотные и геометрические отношения музыкальных (и уже живописных) произведений становятся очевидным объектом «извлечённым» из сферы субъективной реальности. Музыка – это внутреннее переживание, проявляющееся в результате воздействия внешних раздражителей (акустических волн).

Разум и воля существуют лишь в форме субъективной реальности. Карл Юнг рассматривает душу с ее способностью творить образы, как промежуточное звено между сознательным миром эго и миром объектов (как внешних, так и внутренних).

К области субъективной реальности, несомненно, относятся музыка и живопись. Сравнивая музыку и математику, Г. В. Лейбниц говорил, что музыка – есть таинственная арифметика души; она вычисляет сама того не подозревая. А. Ф.Лосев показывает: «Музыка и математика – одно и то же в смысле идеальности сферы, к которой то и другое относится». Математика – это наука о структурах, порядке и отношениях. В области же субъективной реальности пространственно-временными формами и количественными отношениями оперируют музыка и живопись.

Физик Э. Шредингер пишет об «изумлении, возникающем, когда выясняется, что наша картина мира лишена цвета, холодна и нема. Цвет и звук, тепло и холод являются нашими непосредственными ощущениями; неудивительно, что их не хватает в модели мира, из которого удалена наша собственная ментальная персона. (…) Материальный мир построен исключительно ценой изъятия из него себя, то есть разума, удаляя его; разум не является его частью; поэтому очевидно, что он не может ни действовать на какой-либо из его элементов, ни подвергаться действию со стороны последнего. (…) Науку придется обновить».

Преобразования из слуховой модальности в зрительную являются актами воли и разума. Получаемые при этом частотные и геометрические отношения поддаются измерениям. Этим они создают предпосылку к приближению в понимании определения искусства, как инструмента познания в синтезе субъективного и объективного; открывают путь совершенно новым принципам формообразования и цвето-распределения в живописи и компьютерной музыкографике, на плоскости и в трехмерном пространстве.

Надо сказать, что переход на новый, непривычный уровень часто тормозится психологической, интеллектуальной и практической инертностью. Но, тем не менее, привычные ресурсы, как и выработанные шахты, истощаются; они не вечны.

Великий композитор Рихард Вагнер говорил: «Я пришел к убеждению, что каждое искусство стремится к бесконечному развитию в своей области; что такое стремление приводит нас, наконец, к пределу искусства, которого оно перейти не может, под страхом сделаться непонятным, странным и нелепым; от этого убеждения я перешел к другому, а именно, что всякое искусство, достигшее своих пределов, должно подать руку другому – сродному».

И Иммануил Кант: «Искусство изящной игры ощущений (они возбуждаются извне и, тем не менее, эта игра должна обладать всеобщей сообщаемостью) может касаться только соотношения различных степеней настроя (напряжения) того внешнего чувства, к которому относятся ощущения, то есть, может касаться только его тона; и в этом широком значении слова оно может быть разделено на художественную игру ощущений слуха и ощущений зрения, стало быть на музыку и искусство красок».

Без прошлого нет будущего. И именно в преемственности находим ключ к дальнейшим теоретическим изысканиям, технологическим разработкам и практическим воплощениям.